Ты, наверное, ждёшь от меня запись сегодня. Что ж, не смею разочаровать.
В качестве третьей части моих философских изысканий я хотел рассмотреть не теоретическое, как до этого, а практическое применение полученных знаний. Это сделать в любом случае необходимо, потому что сталкиваясь с некоторыми возникшими вопросами у себя в голове, я натыкаюсь на закрытые двери. Меня что-то не пускает, я чувствую стах и лень. Можно предположить, что бессознательное ставит мне преграду, а значит необходимо разобраться в этом письменно.
Но я это отложу. Я и вовсе не собирался этим заниматься сегодня. И вообще никакую запись не собирался писать. Я переезжаю в другую комнату, побольше, и у меня забот полон рот, причём забот сугубо практических. Конечно, я могу размышлять о судьбе человечества и перенося шкаф, но я не могу одновременно писать об этом. А жаль, я с нетерпением жду этого момента, у меня накопилось много интересных, на мой взгляд, мыслей.
Знаете ли вы, как может биться сердце? Конечно, знаете. Вас здесь уже почти полсотни, и раз вы меня читаете, то посмею предположить, что поднимаемые мною проблемы когда-либо были для вас актуальны. Возможно, прямо сейчас. А значит все вы бывали влюблены. Наверное, все вы знаете, как сердце может болеть. Возможно, вы даже испытывали ощущение, когда вы теряете почву под ногами, у вас искажается лицо, в груди колет и рвёт а части, после чего вы падаете на землю. Интересный опыт.
Я помню рыдания. Я лежал, уткнувшись головой в подушку и рыдал, рыдал, рыдал без конца. Измазанный слезами и соплями я пошёл в душ и продолжил рыдать там. Истерика за истерикой, срыв за срывом я рыдал, проклиная свою несчастную любовь. Но такого я ещё не помню.
Такой шквал болезненных ощущений оказался для меня в новинку. Какие же чудовищные преграды я смог воздвигнуть, овладев величайшим искусством на свете - психоанализом? Ведь чем сильнее броня, тем больнее, когда её пробивают.
Психоанализ подразумевает отсутствие лжи. С тех самых пор, как я начал пользоваться этим научным методом, я никогда не придумывал себе причин, по которым я Олю якобы не люблю. Люблю? Хорошо, давай что-нибудь с этим сделаем. И я делал. Но не врал. И я не врал себе также в том, что если я её увижу, моей работе над собой придёт хана.
Всё оказалось так плохо, как я и ожидал. Боли в сердце и глазах, ярость и ненависть, подавление криков. Таковы последствия сдерживания чувств. О, я прямо ощутил, как нечеловеческая злоба искажает моё лицо, когда я увидел её. Мне ещё никогда не доводилось видеть, как прорывается наружу бессознательное, как оно подчиняет себе тело без посредника-сознания, а теперь я ощутил это на самом себе. Моё бессознательное испытывает к Оле такую ненависть, что будь она материальна, то испепелила бы весь её дом. Ну ещё бы! Ведь бессознательное стремится к гармонии, и нет такого фактора на этом свете, который нарушал бы мою гармонию больше, чем Оля. Она одна не даёт мне быть счастливым, потому что моё сознание никогда не переставало её любить.
Печально это. Я нормально жил себе уже восемь месяцев, почти не вспоминая о ней. Ни разу не заглянул к ней в дневник, не написал ни одной компрометирующей записи (смысл пропал, ведь не заглядывая в дневник. я не мог увидеть результат). Даже сейчас я тужа не иду, хотя, конечно, мне так уже давно не хотелось.Очень интересно знать, что было на моём лице.
Моя любовь к своему городу не случайно развилась так сильно после моего расставания с Олей. Это не только сублимация - в городе можно спрятаться. В двух минутах от меня жиёт мой одноклассник, и я почти каждый хожу мимо его дома, иногда по несколько раз, но я лишь раз или два столкнулся с ним на улице за те три года, что прошли с окончания школы. В этом городе я спрятался в надежде, что Оля меня не найдёт. В последнее время я осмелел - стал всё чаще выбираться на Петроградку. А ведь весной ещё всячески старался обходить этот район стороной. Теперь, видимо, снова стану осторожнее.
У меня был Ремарк. Он помог мне справиться с этой ситуацией. Когда читаешь про людей, у которых жизнь хуже, чем у тебя, то и чувствуешь себя лучше. Помогли мне и мои новейшие достижения, о которых я скоро расскажу. Если бы не это, я бы за то время, что прошло с момента моей встречи с моим персональным адом, заключенным в теле прекраснейшей девушки на свете, успел бы напередумать целую кучу всего, пришёл бы домой и рыдал, как в старые злые времена.
Но та ненависть, что отразилась на моём лице... В какой-то момент я испытал радость. Я полноценно живой, потому что я всё ещё способен на проявление абсолютно искренних, ничем не замутнённых чувств, перед которыми пасует вся моя сложнейшая умственная организация. И пусть это чувство - ненависть, зато она самая искренняя и чистая, как чёрный хрусталь. Я живой.
Тем не менее, в некоторых моментах я вынужден пасовать. Я вовсе не собираюсь всю жизнь прожить в страхе перед тобой, Оля. Я уже давно это сказал и именно поэтому веду свою борьбу с самим собой. Моё чувство уверенности в своих силах, которое уже превосходит всю ту грусть, печаль и тоску, что ты подняла во мне, - живое доказательство того, что борьба эта не напрасна, что я чего-то добился хотя бы с самим собой. Когда я свернул в безымянный переулок, уходящий от Лиговского проспекта под арку у дома №50, мимо меня проехал байкер. Из его динамиков громко звучал хард-рок. Я вдохнул грязный привокзальный воздух вспомнил, как кричал твоё имя на просторах Вуоксы и в высоте Саян... и улыбнулся. Мне стало так хорошо... Прости, любимая, у меня есть судьба, которой не сможешь помешать даже ты. Я мог бы стать твоим мужем, тогда многое изменилось бы. Я бы никогда не позволил себе бросить экономическое образование. Был бы гораздо ответственней, зарабатывал бы деньги. Проворачивал бы с Лукой дела, которые он находит и уже сейчас нехило получал бы. Просто ради тебя, и мне было бы в кайф. Я бы никогда не смог прийти к своей нынешней жуткой, но великолепной и изящной философии, если бы у меня осталась твоя любовь как поддержка в этой жизни. Я бы, наверное, не стал бы заниматься психоанализом и даже принял бы православие. Ради тебя. И жил бы долго и счастливо. А сейчас... А сейчас в моих мечтах я еду по бескрайней трассе. Мои рыжие волосы растекаются шёлковым плащом по спине, вздымаясь на ветру. Из-под шлема видна также густая рыжая борода, которую я вновь отрастил. Дороге не видно конца, мощный встречный ветер обдувает косуху и толстые кожаные штаны, призванные увеличить мои шансы на жизнь в случае лёгкой аварии. Из колонок орёт хэви-метал, распугивая деревенских мальчишек, когда я останавливаюсь купить пирожок или свежей малины в каком-нибудь селе Крестцы Новгородской области. Я еду, и мне хорошо, мой железный конь уносит меня в бескрайние дали необъятной России. На заднем сиденье девушка, её руки обхватывают меня за пояс. Я не вижу её лица, его нет. Она любит меня, а я её. Мне очень жаль, что лицо у неё не твоё, потому что я почти забыл, как оно выглядит. И ещё жаль, что ты мне это напомнила. Позволь и мне оставить тебе небольшое проклятье.
Когда я буду на дороге во Владивосток и Хабаровск дышать свежим ветром, когда мороз Воркуты и Салехарда будет прочищать мне уставшее от пения горло, когда мой мотоцикл будет притормаживать, давая мне насладиться видами Пизанской башни и Собора святого Петра в Льеже, помни обо мне. Желаю тебе видеть меня во снах и просыпаться в холодном поту.
Мне кажется, потухло солнце. Прости меня, моя любовь.
Я люблю и ненавижу тебя.