Я приветствую тебя у себя, ~.:Алекса:.~

У меня был самый необычный сон в моей жизни. Ничего подобного со мной ранее не случалось. Этот сон стал третьим в череде концептуальных снов об Оле, но он резко отличался от двух предыдущих, последний из которых случился уже более года назад. Это идёт по ниспадающей: в первом была романтика, во втором - секс, в третьем же была смерть.
С 4 сентября 2006 года я испытываю страх перед утром. В тот день я впервые не мог понять, где реальность, а где сон, и с тех пор это повторялось уже дважды, хотя до этого не было ни разу. Вчера произошёл третий раз.
Эти сны были уже очень давно, они путаются у меня в сознании, хотя где-то в глубинах этого дневника есть подробное описание хотя бы одного из них. Но путаются лишь подробности, общая суть сохраняется в памяти. В первом сне Оля просто сказала, что хочет снова быть со мной. Там были поцелуи и любовь, прогулки, держась под ручку, и все прочие славные атрибуты этого духовного праздника. Второй сон случился первого мая 2007ого года, я хорошо его помню. Этот сон был одной из главных предпосылок для моего срыва. Да и кто бы выдержал, если даже в спасительном сне не убежишь от того, что гнетёт тебя больше всего. Я процитирую содержание сна, как я описал его в этом дневнике однажды: "Мне снилось, что в каком-то полузнакомом коридоре прямо на полу сидит Оля. Там был также мой отец – он расчёсывал ей волосы. Я не смог смотреть на неё и вышел на балкон. Пол балкона был точно такой же, как на террасе на даче в Токсово, где я провёл лето 2005ого года, да и сам балкон очень напоминал её, не считаю того, что имел форму полукруга, а не прямоугольника, да и вход был в другом месте. Я стоял, опершись о перила, и смотрел вдаль. Слева ко мне подошла моя младшая двоюродная сестра. Я повернул к ней голову и краем глаза заметил, что в нескольких метрах за моей спиной стоит Оля. Я отвернулся и снова стал смотреть в пространство. И вдруг я почувствовал, что Оля приближается. Тогда я медленно повернулся через правое плечо и посмотрел на неё.
Она была восхитительна. На ней было длинное платье тёмно-зелёного цвета, а её волосы были распущены. Мы оказались рядом друг с другом. Я не помню, говорили ли мы что-нибудь, но всё быстро стало ясно. Оля ПРОСТИЛА меня, она дала мне ещё один шанс. Мы обнялись и… взлетели! Мы летели! О, как прекрасен был наш полёт! Нет, не развевались за нашими спинами могучие крылья, просто какая-то неведомая сила позволяла нам подняться в воздух и совершать в нём какой-то немыслимый танец нашей любви. А затем я взял Олю на руки и взлетел в одну комнату… Да, я знаю эту комнату. Эта одна из комнат дачи в Петровском, которую мы снимали летом 2004ого года. Но так она выглядела только снаружи, а внутри это было что-то странное. Мы с Олей забрались под высоченную кровать и там, наконец, поцеловались. Нежно и страстно, словно восполняя всё то, что потеряли за то время, что не были вместе. А затем мы занимались любовью.
Когда мы, обессиленные и уставшие, просто лежали и отдыхали, зашёл мой младший брат, но я послал его подальше. Ну и ещё какие-то глупости следовали."
А теперь я перескажу содержание третьего сна. Он гораздо короче, но... гораздо сложнее и непонятнее. В первых двух снах я наслаждался - в этом я думал.
Я пришёл с последнего зачёта страшно уставшим. До 18 часов я ещё как-то держался, но потом сдался и рухнул на кровать. Отрубился очень быстро, и именно тогда мне это приснилось...
В Петербурге произошло землетрясение. Страшное землетрясение, которое, по-вдимому, унесло тысячи жизней. Я ничего этого не видел. Я просто знал, что Владисс умер в этом землетрясении. Неизвестно, откуда, но знал. А Оля не знала, и это также мне было известно. В какой-то момент я плакал из-за его смерти... Я ехал в машине, справа спереди. Не знаю, кто вёл её, его лицо и даже тело ни разу не было показано. Пейзаж за окнами был, вроде как, изображением Выборгского шоссе. В какой-то момент в машине оказалась Оля. В землетрясении погибли её родители, и она просила отвезти её к Владиссу. Я сказал ей правду. Машина остановилась, мы вышли. А затем картинка обрывается.
И с этого места происходит невероятное. Никогда ничего подобного я не испытывал: я на самом деле думал во сне. И не просто о чём- то думал, а выстраивал логические цепочки и анализировал. Теперь сказка о привидевшейся Менделееву во сне таблице уже не кажется сказкой.
В своём сне я как будто ослеп и оглох. Я чувствовал существование окружающего мира кожей, а знание о собственном существовании мне давали мысли. Я размышлял о том, что теперь будет, когда у Оли никого не осталось. Сомнений в том, чтобы пригласить её жить со мной, даже не возникало, причём без каких-либо замашек - просто как помощь дорогому человеку. Категорические слова мамы о том, что когда я приведу домой девушку и скажу, что она будет с нами жить, она меня выгонит из дома, были перебиты отчаянной уверенностью в том, что в этой ситуации мама обязательно поймёт и разрешит. И в то же время, где-то на задворках разума вертелась мысль о том, что теперь у меня снова есть шанс.
Вообще, я не знаю, как относится к этой мысли. Я ощущаю её настолько же естественной, как свои мечты, но с другой стороны я бы ни за что не хотел, чтобы они претворились в жизнь таким образом. В моей голове начали зарождаться какие-то планы, строиться модели... А затем я проснулся, и в момент между сном и явью я осознал, что всё это неправильно и просто мерзко, что это самое худшее, что есть во мне, и что об Оле надо позаботиться потому что ей сейчас ужасно тяжело, и все эти мысли исчезли.
А затем вновь началось нечто необычное. Я попал в полную прострацию. Началось это с того, что я категорически не понимал, вечер сейчас или утро. Белые Ночи сыграли со мной злую шутку. А затем я вдруг понял что не чувствую себя ни капли выспавшимся словно и не спал вовсе. Но это точно был сон, а не фантазия, потому что были все условия для того, чтобы уснуть, включая жуткую усталость и почти бессонную последнюю ночь.
Времени оказалось 10 часов вечера. Лёг спать я через четыре часа, но эти четыре часа я сейчас не могу понять. Просто не понимаю. Это было как продолжение сна в том смысле, что я не понял, что сон на самом деле был сном - настолько всё в нём было естественно. Отсутствие Оли меня не смущало - я точно знал, что она где-то здесь, а то, что я не вижу её прямо сейчас, вовсе не означает её отсутствие. Заснул я, зная, что она где-то рядом, но не думая об этом ни целенаправленно, ни просто где-то на границе сознания. Это было, как знание того, что дважды два - четыре. И только проснувшись два часа назад, я, наконец, всё осознал. И вот это было ужасно. Все мысли, посещавшие меня с момента нашего расставания, вновь прошли через меня, а я изо всех сил старался успевать создавать защитные редуты из старых оборонительных фраз. В конце концов, победил провалившимся некогда методом "Таких, как ты, - миллионы. Они пережили - и ты переживёшь".
Что это было? Как такое возможно? Во мне словно всплыло всё, что ранее давало радость, создав единый страшный союз. Я когда-то рассказывал уже о своих мечтах о бедной несчастной девушке. Удивительно, с тех пор прошло уже очень много времени, с последней такой мечты время, кажется, уже можно мерить годами, а уж после отношений с Катей возрождение этой мечты в моём сне просто удивительно. И эта старая мечта переплелась с Олей, создав этот сон, третий сон, после которого было страшно просыпаться. Но даже этот момент оказался искажён - сон вышел за рамки сна, перелившись в реальную жизнь, и только когда иллюзия спала (т.е. когда я проснулся во второй раз, уже сегодня), я почувствовал страх.
Я четыре часа прожил в мире иллюзий без наркотиков и виртуального мира. Объяснить я это не могу, но я пытаюсь понять свои мысли и ощущения. Да, если отбросить горечь сопереживания, потери, непонимания, что же делать дальше, то со мной была любовь. И я это чувствовал. Но есть одно "но", которое сводит на нет всю иллюзию: я ни разу не почувствовал тепла её кожи и не услышал биения сердца.
Это был мёртвый образ.