Это всё ты. Ты и только ты.
Система работает безотказно: сдерживание, затем идёт истерика, затем переосмысление жизненной позиции и духовный рост. Первая стадия на этом витке спирали у меня тянется уже немало, но я со свойственной мне в этих делах интуицией чувствую, что приближаюсь ко второй, и начинаю панически метаться, как кот по дому перед приездом ветеринара.
Я хочу понять: когда это закончится? "Надо же как-то дальше жить", я запомню этого ненавистного типа на всю жизнь из-за одной этой фразы. И я живу. Я наслаждаюсь тем, что живу. Маша научила меня, как ЖИТЬ, как получать удовольствие от падающего на лицо дождя, от морозного ветра - от любых физических ощущений. Никто не может научить столь многому, как умирающий человек.
У меня шёл обратный отсчёт. За пять минут до записи я думал прийти сюда и закатить истерику. За три минуты - написать о причинах, по которым я вынужден обратиться к психоаналитику. За минуту я решил сесть и писать то, что будет выбегать из-под моих пальцев. Никогда у меня не было причины быть импульсивным в дневнике. В жизни - да, и я потерял самое дорогое за то, что вначале говорил, а потом думал. С тех пор такого не было ни разу. Всегда трезвый рассчёт, всегда каждое слово чётко выверено и за ним стоят тысячи комбинаций, как у шахматного робота. Если я говорю гадость - это намеренная провокация, троллинг. Если я говорю что-то приятное, то человек, которому я это говорю, мне безумно дорог. Тест Айзенка заносит согласие с утверждением "Я никогда не вру" в шкалу лжи. С этим приходится соглашаться, но я имею право сказать "Я стараюсь никогда не врать". Все мои толстые подруги знают, что я ненавижу полноту, все мои симпатичные подруги знают, что мне приятно на них посмотреть. Мои друзья могут быть уверены, что знают, в какой степени я им друг (эта идиотская фраза возможна только в современном вывернутом наизнанку мире). Человеческие отношения - самое ценное, что у меня есть. С этим сравнима только возможность творчества, которой я в последнее время пользуюсь всё больше и больше, наслаждаясь вдохновением. Поэтому я никогда не матерюсь, всегда подчёркнуто вежлив, стараюсь быть милым с тем, кто вызывает мои симпатии, но при этом остаюсь честным. Порой это взаимоисключающие факторы, и тогда потом у меня могут возникать сомнения в правильности сделанного выбора, как правило, в пользу честности.
Наконец, на третьем курсе, я начинаю оперировать какими-то психоаналитическими моментами в психологии, а не выполнять рутинную работу вроде проведения тестов и подсчёта корреляции. За это я должен сказать спасибо Зигмунду Фрейду и его потрясающим книгам. При наличии знания психологической методологии, полученного мной в университете, это представляет для меня огромную ценность. Такую ценность, что у меня разве что коленки не дрожат...
...от страха. Может ли студент-медик поставить себе сложный диагноз? Понятия не имею, у меня одни химики да психологи, причём не клинические. Но основываясь на уже имеющихся знаниях он может обоснованно (и это ключевой момент) подозревать у себя наличие определённой болезни. Это значительно отличается от подросткового страха смерти, когда мы стараемся находить у себя болезнь за болезнью основываясь на любых попавшихся на глаза симптомах - нет, путём продолжительного самонаблюдения и ведения записей о состоянии ты подходишь по-научному и начинаешь сравнивать имеющиеся симптомы с теми, которые присущи подозреваемой болезни.
Неврозы присущи всем, но меня беспокоит глубина, укоренённость и мощь моей психической проблемы. Рассматривая симптомы, я без особых проблем нашёл у себя все: эмоциональное неблагополучие, нерешительность, проблемы в общении, неадекватную самооценку, частое переживание чувства страха и панических расстройств, противоречивость системы ценностей и неопределённость желаний, предпочтений, представлений о себе и других людях, а также скрываемые от других людей цинизм, нестабильность настроения и неврастению. Я принципиально отказываюсь ставить себе диагноз, потому что не считаю, что мне хватает для этого знаний, опыта и способности отрешиться от того, что ставлю я его самому себе, но необходимость обратиться к специалисту я могу почувствовать, как умный больной, подозревающий у себя тяжёлую болезнь, не будет заниматься самолечением и самодиагностированием, а вызовет врача. Не надо быть врачом, чтобы подозревать у себя менингит, но надо быть врачом, чтобы быть в этом гарантированно уверенным.
Когда я говорил Оле: "Ты сводишь меня с ума," - мне не приходило в голову, что это не метафора. Теперь она постоянно мне снится, преследует меня, я регулярно вижу её лицо в лицах прохожих (это начало проявляться не так давно - раньше я думал, что такого не бывает на самом деле, что человек навязчиво мерещится в других людях). У меня параноидальные проявления - мне всё время кажется, что она делает что-то, так или иначе связанное со мной, при том, что я не могу назвать ни одного мало-мальски значимого факта из её жизни за последние несколько месяцев, прошедших с того момента, когда я постарался закрыться от неё.
Я обращаю своё внимание на то, что я впервые пишу это спокойно. Мне грустно и тяжело, но я не рыдаю. Я не чувствую боль, не чувствую безысходность, как это было при каждой моей истерике. Я чувствую только непонимание, что делать дальше, как избавиться от своих проблем, но я верю, что избавиться от них можно. Я хочу сходить к психоаналитику не для того, чтобы он жил за меня, говоря, как мне избавляться от проблем, а для того, чтобы проверить, нет ли у меня проблем, от которых я избавиться самостоятельно не в силах.
И мне страшно. Я боюсь, что за всё это время мог сформировать у себя серьёзное психическое нарушение. Всплывают более ранние страхи из позднего подросткового возраста, когда с момента нашего с Олей расставания прошло ещё совсем немного времени, - тогда я всерьёз опасался попадания в психиатрическую клинику. Этот страх, подкреплённый просмотром популярного кинематографа ("Пролетая над гнездом кукушки", "Целитель Адамс", "Двенадцать обезьян", "Подмена" и т.д.) никуда не делся, тем более, что иного источника информации по этому месту, кроме фильмов, у меня нет.
Дел-то, казалось бы, на пять копеек: в современном мире совсем не сложно найти симпатичную девушку, с которой возможен постоянный секс, а я уверен, что именно либидозные проблемы являются источником хотя бы части моих психических недугов. Это я определил для себя уже довольно давно, когда с исследованиями Фрейда я был знаком ещё только понаслышке, и здесь уже обсуждал. По каким-то причинам я сексом не занимаюсь. Я упорно знакомлюсь исключительно с девственницами, которые совсем не планируют вот так сходу со своей девственностью расставаться. Как будто я специально их выискиваю. Впрочем - а ведь да, специально. Так уж сложилось, что мне нравятся именно такие девушки, и что наивысшим удовольствием было бы не просто заняться с девушкой сексом, а сделать это, заслужив, добившись. Попробовав раз, я уже не могу иначе - не те ощущения. Мне обязательно нужно девушки добиваться. Возможно, поэтому я за Катю особенно не цеплялся - я её своим красноречием уболтал за две недели, за которые успел пройти все стадии современных быстротекущих отношений: знакомство - романтика - поцелуи - секс - расставание. Так неинтересно. И из-за того, что мне нужна девушка, с которой период романтики затянется на многие месяцы, которая не будет заниматься со мной сексом, пока я каким-либо образом не стану в её глазах надёжным партнёром в любовных отношениях, - из-за этого у меня проблемы, которые я, полагая, что знаю способ решения, решать отказываюсь.
И стоило мне написать прощальную фразу о том, что пора бежать на пение, как перегорела лампочка. Символично.